Нет души в словах моих. Нет души.
И они не милуют, а крушат…
Я умею петь, врачевать и шить.
Не умею верить и воскрешать.

Я встаю все время не с той ноги.
Я гребу по кругу одним веслом.
Иногда мне кажется — я погиб.
Иногда я думаю — пронесло.

Я могу быть сильным, но я слабак.
Я умею слушать / не говорить/.
У меня есть Город, скамья, табак,
Пять пролетов лестницы до двери.
… показать весь текст …

Флора вышла на пенсию, похоронила мужа, проводила детей в Канаду.
Остались только рамки на стенах.
Сначала ей нравилось засиживаться допоздна.
Бродить по квартире неглиже, примерять белье перед зеркалом.
Слушать под душем итальянское.
А вечером — теперь уже не ожидая к ужину дочь и детей из школы, — залезть в кресло смотреть сериал, есть шоколад, пить вино, мечтать о друге.
Она посещала гончарную, кружок макраме, клуб женщин-садоводов и дискотеку для пожилых.
Связала канотье. На балконе по…
… показать весь текст …

Мне чудится — звонят колокола, и этот звук касается души. А я с тобою столько лет была, что мне другой любовью не зашить на сердце шрам — в горах моих каньон, где путь реки немыслимо извит, которая то плачет, то поет мне реквием единственной любви.

Забыть, забыть, ни слова не сказать, как я порою маюсь от тоски. И горечь, мной отмытая в слезах, ложится белым снегом на виски.

Я все воспоминания запру в кромешной темноте на самом дне. Но память, словно мой коварный Брут, кинжально возвращает их…
… показать весь текст …

Свет повстречается с водой,
Мешаясь в утренней капели.
И проползёт по мостовой
Трамвай без номера и цели.

В него устало я войду,
Прощанье разыграв по нотам.
Роняя искры на ходу,
Он скроется за поворотом.

И будешь долго ты стоять,
Хотя трамвай уже уехал.
И будет больно громыхать
Вдали стихающее эхо.

Я — вне усталости от зим…
Пока снега ещё тревожат
И рассыпаются по коже
Январской нежностью… Спаси
От февраля печальных вьюг,
От одиночества с ухмылкой
Ночных тоскливых опер мыльных,
Когда ветра спешат на юг…
Когда вдруг кажется пустым
Любое сказанное слово,
Когда финал — в начале… Словно
Душа укуталась, простыв…
Ну, а пока январь… Январь —
Со снисхождением и участием,
… показать весь текст …

Вот я опять пишу тебе ниоткуда, вот я опять пишу тебе в никуда.
Видишь ли, я по-прежнему жду чуда, жду, как вода живая под коркой льда
Ждет журавлей, трав, синевы, солнца, в самый разгар лютой, глухой зимы,
Каждую чашу пью до капли, до донца, каждый закат провожаю до мертвой тьмы.
Каждому дню радуюсь, как умею, каждому сну придумываю сюжет,
Каждой любовью словно река, мелею, каменный выворачивая хребет.
Как не хлестало, как не тянуло в омут, как не сгорало дочерна и дотла,
Только не получ…
… показать весь текст …

Роскошно отгостивший в глубоких снегах январь неспешно собирается в дорогу…

Он уедет, а мы останемся.

Мы останемся доживать эту долгую странную зиму, перепуганную ещё более странными вирусами и заметно ослабевающей человеческой терпеливостью, уставшей приспосабливаться к шустро наступающим ограничениям.

Но остаться, оказывается, уже хорошо.

Наверное, многие замечали, что ценность жизни взлетает в разы, а претензий становится очень немного именно в остро пронзающие моменты реальной перспектив…
… показать весь текст …

сохрани меня в глубине глубин,
забывая.
даже тенью не стану, теряя тело.
даже песней не стану, теряя голос.
тоньше волоса расстояние до небытия.
все равно, сохрани меня в глубине глубин,
отлучая.
и гортань забывает вкус терпкого слова
«скучаю».
и глаза забывают теплоту ответного взгляда.
а в глубинах тьмы тлеет капля света.
как и в сердце света сплетаются тени.
сохраняй меня.
Забывай меня.
… показать весь текст …

На теплой ладони снежинка растает.
Последним полетом закончится танец.
Нас тоже когда-нибудь просто не станет.
Останется лишь фотографии глянец

веселых улыбок, застывших навечно.
В движениях, в позах какая-то легкость
летящих снежинок, танцующих в вечность,
подхваченных вспышкой в последнем полете.

Сначала ты смотришь их часто и свято.
Ты любишь и помнишь, скорбя и жалея.
Но время, что ластик… и скоро лишь в даты
Листаешь альбом, незаметно старея.
… показать весь текст …

Отстрадает душа по своим потерявшимся снам.
И доверчивой птахой поверит опять в миражи.
Что ты делаешь, бро, когда ночь невозможно длинна,
И в далекое небо беззвучно плывут этажи.

Где рассыпаны звезды, и столько вокруг колдовства
И бездонная ночь превратила дома в корабли.
Что ты делаешь, бро, когда некого больше позвать,
И согреть, и согреться на теплых ладонях любви.

Потому что не в такт. Потому что не то и не т. е.
Потому что слова будут просто слова не о том.
Что ты делаешь, бро, когда кажется полем постель,
А к другим берегам нет в тебе ни дорог, ни мостов
… показать весь текст …

И вот ты голову кладешь на чьи-то тёплые колени,
но, гильотины холодней, затылком чувствуешь финал,
от человека человек осенним сумраком болеет,
ты никогда его не знал, он никогда тебя не знал,
и выясняется, что ты к нему приходишь как проситель,
и выясняется, что он хотел бы, но вопрос цены,
его беззвучные «прости», твои напрасные «спасите»…
Любовь — глагол. И никогда ей не бывать ничем иным.

Мы деревья пустые внутри, под корой,
Одиночество в наших сердцах,
В нашем теле зияет дуплом, пустотой
И апатией в наших глазах.
И объятия словно ветвями, а рук
Мы тепло растеряли зазря.
Солнце только заходит на запад, как вдруг
На востоке другая заря.
Круговерть, кругоболь, кругогоре, корней
Окончанья вгрызаются в твердь.
Мы когда-то любили. Не ветви-людей,
Выбирали любовь, а не смерть.
И не корни, а ноги топтали асфальт.
И я верю, что там, под корой
… показать весь текст …

Дороги, уходящие в печаль.
Дороги — реки, берега — причалы,
Пороги — броды, сумраки — порталы.
То налету, то кое-как влача…

То в полутьме, то как бы на свету,
Но так же безысходно и наощупь
Бесцветным дымом над кофейной гущей
Я, всё же, обретаю высоту

И падаю в живую глухомань
Достаточную, чтобы знать о чем-то,
Возможно, главном, и отправить к черту
Дороги эти, не сходя с ума
… показать весь текст …

Иногда начинаю чувствовать себя ненужным,
как инструмент с неизвестным названием в обиходе,
и тогда я молча пытаюсь заглянуть себе в душу,
чтобы понять — что же со мной происходит.
Инструмент без названия, без своего назначения,
и от этой пустоты внутри — обреченно гулкий.
Ты думаешь — это стихи, тебя радует чтение,
но на самом деле это эхо в ночных переулках
головы, похожей сразу на зимнюю улицу
и на ватман с детским рисунком неровного солнца.
Если кто-то однажды в эту голову захочет сунуться,
то скорее всего уже никогда не вернется.
Потому — ненужность. Большое и циничное чувство,
добивающее в висок абсурдом, но живое как-будто,
… показать весь текст …

Приходит маленькая Анна Фрейд к папе, забирается к нему
на колени, и говорит: ``Папа, папа, мне снился такой
странный сон. В комнате было много дядь — дядя Юнг, и другие
дяди, и все ели бананы, и начали предлагать мне.
Но их бананы былы маленкие и сухие, а твой банан был большой
и свежий. Я взяла банан у тебя, и потом было как звук поезда,
проезжаюшего через туннель, и потом мы закурили сигары. Папа,
папа, что это значит?`` - ``Ну, понимаешь, дочка, иногда банан
что-нибудь значит, а иногда банан — это просто банан. Но на
всякий случай, не говори маме…``

Зима…
Своим морозом заглуши холод… Души…
Пусть оледенеет кровь, что ещё не так давно горячей струйкой струилась по капиллярам, а сейчас застыла в нерешительности… А может в ожидании…
Пусть застынут нервы, клетки, волокна -плоть…Но только не Душа!..
Люди… лики… отражения…
Чьи-то судьбы по соседству петляют вокруг да около… Проходят задевая (быть может нечаянно) и мимоходом царапая наши собственные Души… Сердца… Жизни.
Безумное столпотворение чужих и столь разных судеб!.. Безумный круговорот…
… показать весь текст …

— Ты спишь что ли? А?
— Никак нет, товарищ сержант! Задумался я чего-то, — ответил невысокий паренек и поправил ремень.
— Не ори, дурень! Сейчас немцы услышат и как отстрелят тебе макушку… Будешь знать!
Молодой солдат опасливо покосился на бруствер окопа и поплотнее прижал каску к голове.
— Да не боись! Тебе еще долго жить, — усмехнулся сержант, — и мне тоже. У нас работы еще много, нельзя нам сейчас помирать. Никак нельзя… Особенно тебе.
— Почему мне, товарищ сержант? — удивленно-испуганным взг…
… показать весь текст …

Нас сделать пытались мудрей, покорней:
Нам ветки ломали, нас рвали с корнем.
Нас били по нашим звериным ликам,
А мы отвечали звериным рыком.
Стреляли по нашим змеиным шкурам,
А мы хохотали: мол, пуля — дура.
Когда ж нас бросали — с небес на землю, —
Вновь вверх по ступеням мы шли (по тем ли?).
Как нас посылали! В какие дали…
За стойкость не выдал никто медалей.
Исчезли в тумане надежды-веры,
И только любовь ещё треплет нервы.
Вот так и живём: каждый третий — лишний,
И нет ничего, кроме пьяной вишни,
… показать весь текст …

Я очень обычный человек:

хожу на работу, переодеваюсь там, объясняю кому-то, что «надо проверить динамику пиелоэктазии через две недели», делаю в кулере воду оптимальной для себя температуры, мешая горячую с холодной в пропорции 3:1, я люблю одеваться красиво и хочу выглядеть хорошо, я пытаюсь похудеть, но потом покупаю одновременно и киндер буено, и творог с шоколадной крошкой, и мороженое, потому что что-то меня расстроило, я болею, кашляю, теряю самые любимые вещи, ищу риэлтора, чтобы обзаве…
… показать весь текст …

— Где ты так пачкаешься?! — мама смотрела на меня в упор взглядом, который всегда заставлял врать.

Наша школа находилась на окраине леса. По пути домой я облюбовала большую, грязную гору. То есть раньше она была снежной, скользкой, с хрустящей корочкой льда, который трескался как карамель под моими подошвами. Для того, чтобы с нее прокатиться достаточно было захудалого кусочка картона. Но вдруг в самой середине января наш латвийский климат всем сказал «привет» и повысил температуру до нуля.

Гр…
… показать весь текст …